Артем Мичурин - Полведра студёной крови[СИ]
— Ну же, едем, — повторила Оля умоляюще.
— Да, — передал я ей управление, — рули.
Моя проводница тряхнула поводьями, и переминающиеся с ноги на ногу лошади без промедления пустились прочь от странной воронки.
— Это всё шахты, — туманно пояснила Оля.
— Шахты?
— Ну да. Отец говорил, тут кругом шахты, всё изрыто. Даже под самим городом.
Конечно, калий… Похоже, трудолюбивые рудокопы слегка увлеклись выемкой полезных ископаемых из недр планеты. И воронка — вовсе не воронка, а всего лишь провал грунта над пустотами, образовавшимися старанием жадных и недальновидных охотников за удобрением. В самом деле, с чего бы ебашить ракетами по калийным месторождениям.
— С чего бы ебашить ракетами по калийным месторождениям? — озвучил я свою гениальную мысль спутнице.
— А? Каким…?
— Ты сказала, что здесь упали американские ракеты. Это от них воронка?
— Нет, — покачала Оля головой, нахмурившись, — я так не говорила. Ракеты упали на "Азот", а тут "Уралкалий". Какой ты бестолковый, мутант.
Хуясе! Это я же ещё и бестолковый. Говорить по-русски научись, мяса кусок! — подумал я, молча глядя на не в меру самоуверенного ребёнка, но высказываться не стал, решив, что в следующий раз просто отрежу язык.
Чем дальше мы продвигались, тем зловеще становилась картина. Постепенно лес, редея километр за километром, полностью уступил место мёртвой растрескавшейся земле. Тропа петляла между чёрными провалами, становясь уже с каждым ударом копыт. Кое-где приходилось спешиваться и везти напуганных кляч под уздцы, чтобы те не оступились на этом зыбком пути. Ещё не видя "Азота", я с готовностью поверил бы, что ядерный удар нанесли, всё же, именно здесь, причём совсем недавно. Но недоросль-краевед снова разубедила меня, ловко манипулируя загадочными выражениями: "шламонакопитель" и "солеотвал". Не знаю, что эта хуйня означает, но, по всему судя, ничего хорошего. И это ничегохорошее, будучи разнесенным ударной волной по округе, превратило и без того не слишком плодородный слой суровой северной почвы в безжизненную пустыню, а сейсмический эффект обрушил грунт в многокилометровые шахты. Вуаля! Ад на Земле готов. Сатана, трясясь от зависти, листает списки в поисках авторов проекта.
Да, человек — удивительное существо. Как-то читал статейку одного довоенного философа, где тот сравнивал человечество со смертоносным вирусом, поразившим пациента-Землю. Занятно, но не верно. Не хватает основного компонента — эпидемии. Вирус распространяется, оприходуя всё новые и новые цели. Зараза-человечество летит по просторам вселенной, пожирая на своём пути галактики, глотая целиком звёздные системы! Ух! Аж оторопь берёт. Я был бы горд стать микробом такого вируса. Но нет. Странное существо, облепившее Землю, как лишай, едва не пожрало само себя вместе с носителем. Это даже тупее, чем обычный паразитизм. Каждый вид подчиняется общему непререкаемому закону — выжить любой ценой. Но только не человечество. Плывя на утлом плоту посреди океана-космоса, оно умудрилось разжечь громадный костёр и устроить вокруг него пляски. Теперь костёр затух, но пляски на прожжённом обугленном плотике продолжаются, и он вот-вот перевернётся. Заботит ли это плясунов? Да ничуть. Может, так задумано природой? Может, прочухав опасность, вселенский разум запустил механизм самоуничтожения ебанутого человечества? Решил дать шанс другим видам? Что ж, если так, я с радостью помогу.
Примерно через час нашего неспешного продвижения среди поредевших трещин начали встречаться следы жилья — фундаменты, печи, ямы погребов, тянущиеся ровными, насколько позволял обновлённый ландшафт, порядками. Позади останков Зырянки — как стало известно из разъяснений моей проводницы — раскинулось большое озеро, которое Ольга почему-то упорно называла прудом, а за ним уже виднелись обветшалые железобетонные коробки высотных домов.
— Огромные, правда?! — с придыханием вопрошала Оля, глядя на латанные-перелатанные панельки, словно это были сверкающие дворцы. — Неужто их, в самом деле, люди строили?
— Не глупи. Разве люди могут построить что-то выше трёх этажей? Нет, конечно. Это были добрые великаны.
— Серьёзно?!
— Сама подумай — какой человек способен поднять такую железобетонную дурину и примастырить её к другой?
— Ну да… — на юной мордашке отразились нешуточные раздумья. — А где они теперь, эти великаны?
— Сдохли.
— От чего?
— Люди плодились, как саранча, домов надо было всё больше и больше. Великаны пахали сутками напролёт. Тягали тяжести без продыху. Надорвались и сдохли. Кто от инфаркта, кто от грыжи, а иные — от тяжёлой затяжной депрессии.
— Почему я об этом ничего не слышала? — на Олином лбу появилась морщинка сомнения.
— Откуда мне знать? Тёмные вы тут.
Морщинка углубилась, едва разделяя сошедшиеся к переносице брови.
— Ты всё выдумал! Врун!
— Нехорошо обвинять человека во лжи, не имея контраргументов.
— Контр..? Да и не человек ты!
— С этим трудно спорить.
— Я не глупая, — насупилась Ольга. — И врать грешно.
— Вот как? А желать смерти родному дядьке с его домочадцами — не грешно?
Оля задумалась, но всего на секунду.
— Я не нарушаю заповедей.
— Технически нет, — припомнил я десять библейских постулатов. — Но ведь и я не нарушаю.
— Как так? Ты же соврал!
— Напомни-ка мне девятый пункт сего ветхозаветного перечня.
— Не лги! — отрапортовала весьма довольная собой Оля.
— Твой отец был так скуп, что экономил на розгах? Не надо отсебятины, давай цитату.
— Не произноси ложного свидетельства на ближнего твоего, — продекламировала она с выражением после недолгих раздумий, и удивлённо воззрилась на меня, проникнувшись смыслом только что сказанного.
— Вот видишь, я абсолютно чист перед богом и ближними. Даже если буду выдавать себя за Мессию, это не пойдёт вразрез с заповедью. Изучай материал, на Страшном суде пригодится.
— Так ты христианин?
— Нет.
— Но в Бога веруешь?
— Нет. Впрочем, я и в Гусляра не верил, пока тот мне не сыграл как-то безлунной ночкой в пустошах. Так что лучше быть готовым к встрече с тем, во что не веришь.
Миновав скопище старых полуразрушенных коттеджей вперемешку с лачужным новостроем, которое отчего-то носило гордое название "Дворянское гнездо", мы очутились в районе многоэтажек, и Ольга указала на дверь подъезда одной из них.
— Вот тут мы с отцом останавливались в прошлый раз.
— Постоялый двор или знакомые?
— Не знаю, — пожала Оля плечами. — Там такой жирный дядька нас встречал, потом они с отцом поговорили, и мы пошли в комнату.
— Ясно. Дай серебро. Не хочу светить неместными монетами.
Мы оставили телегу с укрытым брезентом Красавчиком у крыльца и прошли внутрь.
— Тут, — ткнула она пальцем на обшарпанную дверь.
— Чего надо? — в ответ на стук донёсся из глубины квартиры пропитой голос.
— На постой бы нам.
— На постой, говоришь? — просипел голос приблизившись. — А деньги есть?
— Немного. Сторгуемся.
Дверь приоткрылась и в щели за цепочкой появилась бледная тощая рожа, осмотревшая мутными глазами вначале меня, а потом мою спутницу.
— Это не тот, — прошептала Ольга, теребя мой рукав.
— Покажи, — потребовал хозяин апартаментов, отравив перегаром и без того затхлый подъездный воздух.
Я достал Олино серебро и продемонстрировал на раскрытой ладони.
— Ага, — удовлетворённо крякнул источник смрада. — Надолго?
— Дня три, может, чуть больше.
— Десять монет.
— А что не сотню?
— Э? — не оценил юмора стяжатель.
— И двух с тебя хватит. А то пойду по соседям, — добавил я, видя, как рожа в щели недовольно кривится.
— Ладно, погоди. Давай хотя бы пять.
— Три. И это только из-за моего необузданного человеколюбия.
— Аргх… — радушный хозяин вовремя поборол желание харкнуть мне под ноги. — Хули с вами делать? Заходи. Вон туда. Кидайте шмотьё, — он похлопал себя по карманам и растеряно крякнул. — Сейчас ключи притащу.
Убогая комнатушка вмещала в себя две тахты с воняющими сыростью матрасами, шатающийся стол, два табурета и ряд гвоздей в стене, заменяющих гардеробную. Но дверь была крепкой, открывалась наружу и имела внушительный кованый засов. Да и решётка на окне с прогнившей рамой вполне соответствовала моим требованиям комфорта.
— Зараза… Да куда же они запропастились? — донёсся из соседней комнаты недовольный бубнёж.
Оля виновато подняла на меня глазёнки и показала на раскрытой ладони связку ключей.
— Бля, да ты ещё и клептоманка.
— Кто? — не поняла она.
— Эй, хозяин, не эти ищешь?
— А? — высунулся тот в коридор. — Точно, они!
— На столе валялись.
